Ошибка 504. Возвращение в Гондурас

Войдя в свой дом в Хантингтон-Хае на Лонг-Айленде, Виктор и Марина увидели на кухонном столе аккуратно разложенные ключи, кошелек и мобильный телефон своего сына Алекса. Соседка рассказала, что их сына вывели из дома приехавшие на 3 джипах мужчин — в домашних шлепанцах,в шортах и наручниках. 

Светлый путь

Алекс поступил в школу полтора года назад, сразу как приехал на Лонг-Айленд из Гондураса. В школе он впервые почувствовал себя счастливым. Застенчивый подросток всю жизнь до этого играл в видеоигры один дома, а футбол смотрел только по телевизору.

В Гондурасе родители, стремясь уберечь детей от уличных банд, поощряют их затворничество. С другими детьми Алекс общался только в деревенской школе. Но там их всех готовили быть рабочими в поле, успеваемость не требовалась — лишь бы не дебоширили. Альтернатива изнурительному труду за гроши на земле — только банда. Алекс видел на улице бандитов с известной татуировкой из 3 точек на лбу. Они означали 3 места, куда готов отправиться за банду ее участник: тюрьма, больница, морг. Такая вот альтернатива плантациям.

Отец Алекса нашел для сына другую альтернативу — США. Виктор — мужик что надо. Сам построил дом, когда ему было 18 лет, женился на Марине — самой красивой, при этом образованной девушке в этой маленькой деревне в горах Гондураса. У него все получалось.

В 2010-м Виктор уехал в Соединенные Штаты и поселился в Хантингтоне. Довольно быстро устроился, стал отправлять деньги семье. Но в Гондурасе эти деньги привлекли внимание бандитов. Марину дважды грабили, потом застрелили ее дядю, выбив ему прежде зубы и раздробив каждый палец.  Маленького Алекса подстерегали по дороге в школу и отнимали у него даже мелочь.

Дождавшись, когда Алексу исполнилось 17 лет, Виктор скопил и занял $4 тыс., нанял «койота», чтобы доставить Алекса к границе США и Мексики. 29 декабря 2015 года Алекс перешел мост на КПП и сказал пограничникам США, что опасается за свою жизнь дома. Будучи несовершеннолетним без сопровождения, он имел право оставаться в США, пока дело рассматривается (а это могло занять годы), и ему разрешили отправиться к отцу на Лонг-Айленд.

И началась белая полоса. Он почувствовал это, когда впервые в жизни летел на самолете до Нью-Йорка и смотрел в иллюминатор. Когда ехал с отцом из аэропорта домой. Когда заселился в приготовленную отцом комнату. (В Хантингтоне Виктор снимал квартиру в подвале.) Комната была маленькая и темная, но отец покрасил стены в ярко-желтый цвет, чтобы было веселей.

Скоро в США приехала мать Алекса Марина. Она работала уборщицей в местных офисах, а по утрам провожала сына в школу. Отец работал садовником. Алекс ездил в школу и обратно на велосипеде мимо этих прекрасных, безупречно подстриженных газонов и тихих уютных домов и не чувствовал себя чужим. Он быстро отвык озираться по сторонам и с подозрением относиться к встречным прохожим, как было нужно дома, в Гондурасе.

Школа была почти наполовину укомплектована латиноамериканцами. Алекс отлично вписался в школьный коллектив. Он впервые в жизни стал популярен, его хвалили учителя, уважали друзья, у него появилась девушка.

Здесь, в Хантингтоне, ему всегда говорили, что США — не Гондурас. США — страна возможностей и свобод. С хорошим образованием он может стать тем, кем захочет, выбрать работу по душе, найти свое дело. Не все, конечно, мальчики исступленно здесь грызли науки... Но Алекс грыз. И, компенсируя былое затворничество, парень с удовольствием посещал кружки, играл в оркестре, в футбольной команде, участвовал в ученическом правительстве. Ему хорошо давались гуманитарные предметы, учителям нравились его эссе об истории, о свободе.

Математическая погрешность

14 июня 2017 года Алекс проходил стандартное тестирование по математике в школе. Математика давалась ему хуже других предметов, но парень старался… хоть и не любил алгебру. Когда начинали звучать в классе все эти числа, задачки про прибыль владельца карнавальной будки, параболы и прочее, он отвлекался, смотрел в окно, рисовал что-то на листах. Однажды даже по рассеянности изрисовал карандашом школьный калькулятор.

Странно: у Алекса прекрасно получались эссе о США, а когда он сталкивался с трудной алгеброй и и ждал плохой отметки, машинально рисовал государственную символику Гондураса... Не заметив игры своего подсознания, после занятий парень сдал калькулятор и пошел на другой урок. И вдруг его вызвали к директору.

На столе у директора лежал калькулятор с нарисованными Алексом цифрами 504. Это телефонный код Гондураса. Но также он используется как атрибут банды MS-13. Парню показали его страницу в Facebook с сине-белой обложкой (цвета Гондураса) и обратили внимание, что у него на руке — такой же сине-белый браслет.

Полицейские говорят, что латиноамериканские подростки сплошь и рядом используют символику стран своего исхода. Как максимум это ностальгия, но точно не доказательство их принадлежности к банде. Они знают: «шарящий пацан» не станет рисовать символику банды, в которой не состоит, тем более символику разных банд, которые обычно между собой враждуют. Но в ICE думают иначе: по убеждению иммиграционных службы, «обращение к этой символике означает готовность участвовать». Алекс знал, что члены MS-13 ходят в кроссовках Nike Cortez и синих банданах. Такого он не носил — и думал, что этого достаточно.

На 3 дня его исключили из школы.

ERROR. Ошибка 504

Месяцем ранее одноклассник Алекса был арестован ICE и не вернулся в школу. Он казался обычным парнем, но пошли слухи, что его обвинили в причастности к уличной банде MS-13. Потом по дороге в церковь задержали еще одного ученика. Алекс и его друзья начали замечать, что уже многие ребята больше не ходят в школу. Девочки начали публиковать в Facebook информацию о задержании своих парней, писать длинные эссе с плачущими смайликами.

Приходя домой, он забывал о бандах — отвлекался на телевизор, PlayStation, холодильник, полный еды, переписку по телефону с любимой девушкой. Алекс не смотрел новости, не знал об операции «Матадор», проводимой в штате Нью-Йорк: договорившись с полицией, ICE получила из полицейских департаментов и от офицеров в школах базы данных на подростков-мигрантов из стран Латинской Америки.

Базы данных — это часто непроверенная информация, ни на что конкретно не указывающая, дающая лишь в случае какого-то преступления подсказки полицейским, в каком направлении вести розыск. На основании этой информации, конечно, нельзя никого привлечь к суду. Но ICE, может, и не имела целью кого-то вести в суд по уголовным преступлениям. А вот косвенных сведений о возможных связях подростка с бандой оказалось достаточно для того, чтобы поднять вопрос об административном аресте и даже о депортации.

«Линия жизни превратилась в точку»

Родители несколько дней пытались напасть на след сына, пока не нашли его в тюрьме в Нью-Джерси, которая служила изолятором для задержанных иммигрантов. Там оказалось немало учеников из школы Алекса.

Однако посетить его в тюрьме было опасно: родителей самих могли задержать. Здесь, в камере размером со школьный кафетерий, где сидели десятки подростков, Алекс и начал общаться с Ханной Драйер, работавшей на ProPublica и New York Times Magazine, которая и рассказала всем о его истории. Когда Ханна его увидела впервые, он был в оранжевом комбинезоне, с раной на большом пальце ноги и жуткими ногтями.

Поначалу парень держался бодро, будучи уверен, что все эти нелепые обвинения с него скоро снимут, он вернется в школу и все кончится, как страшный сон. Но прошло лето, в школе уже шли занятия, шли неделя за неделей, а дело не двигалось. Алекс оставался в тюрьме.

Задержанные убивали время, уставившись в окно, или смотрели по телевизору футбольные матчи и сериалы. Как это было не похоже на часы в самолете, когда Алекс летел в Нью-Йорк. Как это становилось похоже на детство в Гондурасе! Как будто Алекс таки дозвонился по коду 504 и ему ответила родина.

Само руководство тюрьмы не считало этих парней настоящими преступниками, поэтому ребята редко посещали местные «школьные» занятия — приоритет отдавался бандитам. «Даже если я выйду отсюда, я уже буду тупой?» — спросил Алекс своих родителей во время одного из ночных звонков. В другой раз он рассказал матери, как ему пришлось выскочить из камеры, когда там началась драка, похвастав, что сумел уберечь свою одежду от попадания на нее крови (это важно)...

В ходе судебного разбирательства агенты ICE не смогли предоставить каких-либо доказательств участия Алекса в MS-13. Да они и не старались особо, зато по материалам ICE правительство ускорило его дело о предоставлении убежища. Данных миграционной полиции было достаточно, чтоб отказать. Родители, копившие деньги на машину, отдали все сбережения адвокату, чтобы привести все документы в порядок. Даже директор школы в Хантингтоне написал письмо — положительный отзыв на Алекса. В папке документов лежали еще грамоты и похвальные отзывы учителей…

Когда Виктор сказал Алексу, что другие ученики из Хантингтон-Хая, задержанные в рамках операции «Матадор», были освобождены, парень подумал, что он тоже скоро попадет на слушание по поводу задержания и будет освобожден.

Но слушание откладывалось, а в декабре 2017 года его уже вызвали на заседание по делу о предоставлении убежища в Федеральном иммиграционном суде в Нью-Йорке. Обычно такие процессы идут неделями, но судья Лорен Ф. Вайнтрауб через час заседания приказала депортировать Алекса. Он лежал на кровати в камере и плакал, когда адвокат объяснял ему, что еще можно подавать апелляции, что дело еще не закрыто.

Апелляцию подали сразу, но дело тянулось полгода, и все это время Алекс оставался в тюрьме. В июне 2018 года апелляцию отклонили. Адвокат написал следующую, и надо было ждать, терпеть и надеяться — и оставаться в камере. Время как будто остановилось. За год Алекс видел, как 6 раз выносили из тюрьмы трупы:  3 самоубийц и еще 3 умерших «от тоски». Это было выше его сил.

Наконец в тюрьме парню объяснили, что его освободят, если он примет депортацию. Он сломался. Когда в очередной раз ему принесли документы с просьбой принять депортацию, он их подписал. Его отец был опустошен, мать хотела отказаться от своего собственного заявления о предоставлении убежища и вернуться с сыном в Гондурас, но Виктор настоял на том, чтобы жена осталась и они вместе попытались снова вытащить Алекса в Нью-Йорк.

7 июля 2018 года вопреки всем просьбам сына родители все-таки приехали в тюрьму, чтобы попрощаться. Риск был огромен, но для них было немыслимо расстаться, не увидев его, возможно, в последний раз. В отделе безопасности Марина показала государственное удостоверение, которое недавно получила, Виктор предъявлял свой гондурасский паспорт и волновался, что его могут спросить о правовом статусе.

15-минутное свидание прошло в комнате без окон. Со времени ареста Алекс вырос более чем на дюйм, но стал настолько бледным и худым, что выглядел старше отца. Плечи Виктора опустились — он заплакал. Марине выдали бумажные полотенца — вытирать слезы, когда она рыдала, прислонившись к белой тюремной стене.

Ла-Либертад

24 июля 2018 года Алекс вышел из самолета в Сан-Педро-Сула в Гондурасе. Его родители решили, что он не сможет вернуться в родной город, потому что станет мишенью и для полиции, и для MS-13, которые узнают, что его депортировали за связь с бандой. Парня отправили к тетке в Ла-Либертад — горный поселок с пастельно-розовыми и зелеными домами, чередующимися с манго и кокосовыми пальмами на пологих улицах. Тетя Ольга нашла ему комнату в пансионате в квартале от узкой площади с выцветшей бело-золотой колониальной церковью. В комнате был бетонный пол, туалет и умывальник в углу, как в камере Алекса в изоляторе. Тетя поставила зеркало, но он повернул его к стене.

Алекс боялся выходить на улицу. Когда он выбирался из своей комнаты, первое, что он видел, — надпись «MS-13», крупно намалеванная на стене через улицу. Старики с ружьями охраняли небольшие магазины, молодые люди с татуировками MS-13 на лицах и шеях требовали со всех подряд денег, в первые же выходные на на площади застрелили какого-то мужчину.

Он сидел дома, переписываясь с друзьями на Лонг-Айленде, иногда смотрел новости про США по телевизору. Звонил родителям каждую ночь. Они предложили отправить ему одежду и обувь, которые он оставил в Хантингтоне, но он отказался. Он попросил помочь вернуться в Нью-Йорк.

Виктору невыносимо было думать, что они с Мариной перешли мост, оставив Алекса на другой стороне. Он опять занял денег, сменил жилье на более дешевое и в конце сентября позвонил Алексу, сказав, что нашел «койота».

Тропа койота

24 сентября Алекс отправился к границе США и Мексики. «Койот» привел группу из 7 человек в пустыню Техаса. Они шли по пескам 5 дней, пили дождевую воду из луж, жарились заживо днем и дрожали от холода ночью в песке. Наконец вышли на шоссе, где в условленном месте их должна была забрать машина. Но вместо этого появился грузовик американских пограничников. Группа бросилась в пустыню. Алекс, спотыкаясь, бежал несколько часов, пока не рухнул на землю — отдышаться. Он задремал и проснулся, почувствовав, как его обнюхивает немецкая овчарка…

Алексу было предъявлено обвинение в незаконном пересечении границы, за который ему грозило тюремное заключение сроком на 6 месяцев. Но федеральный судья согласился освободить Алекса, если он сразу признает себя виновным и согласится на немедленную депортацию.

Теперь у Алекса есть судимость и 20-летний запрет на въезд в США. Ему будет 40 лет, прежде чем он сможет подать заявление на визу.

К середине ноября Алекс вернулся в свою бетонную комнату в Либертаде. Прогуливаясь, он зашел в местную школу. Охранник в идеально выглаженных брюках впустил его и даже устроил экскурсию. Комплекс зданий без окон или классных досок среди банановых деревьев. Стены, парты и даже стол учителя были покрыты заштрихованными рисунками. Кто-то написал на стене римскими цифрами число XVIII — знак банды Barrio 18.

Алексу показали школьную кофейную плантацию, где ученики привыкали работать в поле. Близится кофейный сезон — красные кофейные ягоды блестят на темных кустах. Охранник рассказал Алексу, что многим ученикам удается одновременно работать на полях и ходить в школу. В пересчете на американские деньги здесь можно зарабатывать по $3 в день, завлекал охранник бывшего ньюйоркца. Алекс поинтересовался, не мешает ли работа учебе.

Оказалось, что секьюрити сам окончил университет, получив степень, но ему повезло, что он получил эту работу. Другой школьный охранник имеет научную степень по сельскому хозяйству. «Образование здесь ничего не дает — в этой стране полно врачей и инженеров, которые работают таксистами, — сказал охранник. — Вот почему моя семья уехала в США».

Как говорится на сайте ICE, в ходе операции «Матадор» летом 2017 года в Саффолке в общей сложности были задержаны 33 человека. Всего в штате Нью-Йорк задержали 45 человек. Большинство из них — подростки. К операции были массово привлечены штатные офицеры полиции в школах и школьные сотрудники по ресурсам. По 15 задержанным следствие подтвердило их причастность к бандам. Остальные предстали перед миграционным судом.

Правозащитники, защитники прав подростков и миграционные адвокаты критикуют ICE и Трампа за применяемую миграционными властями во всех штатах тактику провокаций и использование непроверенных данных для угроз мигрантам и их депортации. Это методы далеки от полицейских и, скорее, из арсенала спецслужб. Нужно ли это  США и согласны ли они с тем, чтобы в школах работали такие службы такими методами? Многие штаты, в том числе и Нью-Йорк, считают, что нет, и в последние месяцы запретили своей полиции оказывать помощь ICE.